Предисловие к первому изданию

Перелистывая по временам наиболее яркие страницы своего раннего детства, я по контрасту неизменно вспоминаю одно обстоятельство, которое в летние месяцы года мешало мне шесть дней в неделю наслаждаться неограниченной свободой - неотъемлемой привилегией этого возраста.

Это обстоятельство было связано с особой приверженностью моей матери к содержанию в своем полунатуральном хозяйстве десятка кур, надзор за которыми на время летних полевых работ возлагали на меня, как на самого младшего члена семьи.

Вообще говоря, куры не требовали никакого особенного ухода, кроме того, что дважды в день им нужно было бросить по нескольку горстей зерна, когда тень от стоявшей около хаты березы приходила на определенные отметки на земле. (Часов у нас не было.)

Несравненно труднее была другая сторона моего опекунства над курами, а именно - не допускать проникновения их в огород, в котором, кроме других овощей, мать выращивала годовой запас рекордно крупного по тем местам репчатого лука. Наряду с курами репчатый лук был предметом особой гордости матери, и она ухаживала за ним с большим старанием и любовью.

Конечно, сидя целый день у забора, можно было без особого труда справиться и с этой обязанностью. Но как тут усидишь на месте бесконечно длинный летний день, когда твои сверстники то запускают под самые облака бумажного змея, то с подчеркнутой гордостью проходят мимо с полными корзинками лесной земляники и малины, подосиновиков и боровиков и других даров природы, И что греха таить - я нет-нет да и нарушал данные мне предписания, оставляя кур без присмотра. А они как будто только этого и ждали. Предводительствуемые заводилой-петухом, они мигом перелетали через частокол и устраивали на огороде нечто вроде куриного пляжа: взрыхляли еще не окрепшие грядки, купались в теплой рыхлой земле, как в воде, и, конечно, наносили посевам существенный вред.

Несмотря на позднее возвращение с работы и усталость, мать, не говоря ни слова, принималась за ликвидацию последствий "налета" кур на грядки. Она не наказывала меня, но ее молчание действовало сильнее наказания. Как я ненавидел тогда кур, которые в те поздние часы дремали на нашесте и изредка, как мне представлялось, перебранивались друг с другом на своем птичьем языке! Мне казалось, что куры - самое большое зло в жизни, и как было бы хорошо, если бы петухов, например, вообще не было на свете. Ведь не было же петуха у нашей соседки, тетки Арины, а ее куры неслись не хуже наших. Правда, каждую весну, когда тетке Арине нужно было выводить цыплят, она почему-то приходила к моей матери с двумя десятками яиц и просила обменять их на яйца, снесенные нашими курами. На это и все другие мои недоумения, конечно, никто не мог дать ответа.

В душе мать, безусловно, сочувствовала моим огорчениям, и мое искреннее желание ликвидировать в стаде заводилу-петуха поддерживала следующим, казавшимся мне убедительным доводом: "Ну хорошо, - говорила она, когда приходила пора закладывать под наседку яйца,- вот отбери на счастье такие яйца, из которых не вывелось бы ни одного петушка, и тогда будет по-твоему: будут и наши куры гулять без петуха, и тебе будет легче их караулить".

Нечего и говорить, с каким волнением и заклинаниями я выполнял эту таинственную операцию. Но, увы, все мои заклинания ни к чему не приводили: каждый раз среди цыплят неизменно появлялись петушки, и моя неприязнь к ним возрастала тем сильнее, чем раньше и ярче проявлялись у них петушиные признаки и повадки.

С той поры прошло не одно десятилетие. Но если годы своего раннего детства мне пришлось бы пережить заново, то при том же семейном укладе мне снова пришлось бы пасти кур, утешая себя той же иллюзорной надеждой избавиться от ненавистных петухов путем "счастливого" выбора яиц для выведения цыплят. Ни жизненный опыт, ни приобретенные знания не облегчили бы решение этой задачи и не избавили бы меня от скучной обязанности снова караулить кур.

Это утверждение звучало бы как парадокс, если бы его оставить без разъяснения. В самом деле, неужели в разгадку рассматриваемого вопроса наука не внесла за это время ничего нового? Да, это действительно так. Как в годы моего детства, так и сейчас не существует способа различать яйца на курочек и петушков, и у меня нет оснований хотя бы задним числом "сокрушаться" о моей детской "неосведомленности". Однако за это время очень многое стало известно. В частности, теперь стало доподлинно известно, что надо сделать для решения той задачи, о которой идет речь. А в науке это уже огромный шаг вперед, показывающий, куда следует направить усилия, если решение данной задачи представляет интерес, важность или даже жизненную необходимость. На протяжении книги читатель встретит многочисленные примеры, иллюстрирующие непреложность этого принципа, и найдет ответы на многие другие вопросы, выходящие далеко за пределы моих детских воспоминаний.

Рукопись книги читали многие мои друзья-специалисты и рядовые читатели, не обладавшие специальной биологической подготовкой. К мнению последних о том, насколько понятно мне удалось изложить некоторые сложные вопросы биологии пола, я прислушивался с особым вниманием.

Некоторые мои неофициальные рецензенты и оппоненты сделали ряд ценных замечаний, за что я выражаю им благодарность. Это, однако, не снимает с меня ответственности за возможные недочеты, а также за трактовку некоторых затронутых в книге вопросов, допускающую иную или даже иные точки зрения.

В заключение я приношу извинения всем тем, кто взял на себя труд по просмотру рукописи, за то, что не привожу здесь их фамилии. Я не делаю этого лишь потому, что полный их перечень занял бы слишком много места, а любой выборочный список не отразил бы истинного отношения к рукописи моих оппонентов и рецензентов.

Н. Медведев, доктор биологических наук

Ордена Трудового Красного Знамени Институт эпидемиологии и микробиологии им. почетного академика Н. Ф. Гамалеи Академии медицинских наук СССР

Москва, 123098