Вечное движение

Развитие генетики требовало огромной теоретической работы и развертывания конкретных исследований по частным и фундаментальным проблемам. Наряду с этим продумывание общих, идейных основ нового движения, которое словно поток, упавший с гор, приковало к себе внимание нашей науки, также имело решающее значение.

Идейная борьба сопутствует любому процессу рождения нового, и, чем значительнее это новое, тем больше накал борьбы, ибо в это время особенно велико влияние противостоящих друг другу социальных и идеологических сил, характеров и стремлений людей.

Оказалось, что разные люди различно подходили к ряду серьезных вопросов, и в первую очередь к соотношению старого и нового в идущих ныне процессах развития генетики. В отношении прошлого главным была оценка наследства, которое оставили пионеры генетики в нашей стране, всего прошлого классической генетики, а также оценка уроков того этапа, когда группа ученых, возглавляемая Т. Д. Лысенко, монопольно господствовала в нашей биологии.

Среди некоторых ученых распространилось мнение о необходимости защиты всего, что было на этапе классической генетики. Этим ученым, которые сами были участниками прошедшей борьбы, казалось, что упоминание об ошибках в теориях прошлого умаляет генетику, снижает торжество ее победы. Тот же подход был перенесен и на ту сторону в деятельности Н. К. Кольцова, А. С. Серебровского, Ю. А. Филипченко и других, где они, разделяя взгляды евгеников, в свое время сделали серьезные ошибки. И вот нашлись ученые, которые полагали, что для утверждения генетики следует признать верными и для нового времени эти ошибочные взгляды. Такой подход показывал, что подобные деятели не извлекли уроков из ошибок прошлого.

Другой подход, который требовал идейной свободы при построении новой генетики, основанный на признании великих достижений прошлого и одновременно указывающий на необходимость критики ошибок, некоторое время встречал яростный отпор. Эмоционально этот подход воспринимался чем-то вроде измены генетике. Некритичные апологеты истории генетики недооценивали тот факт, что всякое новое возникает через диалектическое отрицание старого. Классическая генетика родила современную молекулярную и общую генетику, она является исходным для всей молекулярной биологии. Однако она вошла в этот новый этап через отрицание элементов метафизики, механицизма и автогенеза, которые были ей свойственны на определенном этапе развития проблемы наследственности. Новый синтез лег в основу новой генетики. Это был синтез генетики, цитологии, физики, химии, математики с эволюционной теорией. В этих условиях цепляться за каждую букву старой классической теории наследственности - значит бояться нового и загромождать дорогу, по которой идет его развитие. Как прав был В. И. Ленин, когда писал, что "ум человеческий открыл много диковинного в природе и откроет еще больше, увеличивая тем свою власть над ней..."^*. Чтобы идти по дороге открытий диковинного в природе, надо обладать не только уважением к прошлому, но и идейной свободой для могущественного продвижения по дорогам новой науки.

^* (Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 18, с. 298.)

Это особенно важно в текущие годы, когда в генетике совершается истинная революция, коренным образом перестраивающая мышление. Даже крупные ученые, работавшие в соседних областях, не могли осознать стремительности открытий в новой генетике. В. А. Энгельгардт в 1957 году в статье "Биология станет точной наукой", говоря о задачах будущих исследований по генетическому коду, писал: "Задача эта чрезвычайно трудная. Но не нужно быть беспочвенным оптимистом, чтобы верить, что через 50 лет "биологический код" - химическая зашифровка наследственных свойств - будет расшифрован и прочтен". Прошло не 50, а всего лишь 4 года, когда в 1961 году на Московском международном биохимическом конгрессе был представлен новый подход к проблеме и началась работа по расшифровке генетического кода, которая завершилась полным успехом к 1966 году. После 1957 года прошло всего лишь 18 лет. За эти годы был расшифрован генетический код, на основе чего раскрылась удивительная картина программирования со стороны генетических молекул, то есть молекул ДНК, глубинных процессов биосинтеза белка в клетке. Целый ряд открытий обогатил биологию. Была разработана молекулярная теория мутаций. Установлена природа ферментных систем, обеспечивающих размножение (ауторепродукцию) генов. Показано существование регуляторных механизмов в генетическом аппарате (структурные и регуляторные гены). Стала ясной молекулярная природа гена. Изолированный, индивидуальный ген был выделен из клетки. Наконец, сам ген, основа наследственной системы организмов, синтезирован в лаборатории. Перед наукой во весь рост встали задачи генетической инженерии.

Так, обгоняя предсказания, генетика вторгается в основы явлений жизни, изменяя старые взгляды о ее происхождении и о ее сущности. В этих условиях задача состояла не в том, чтобы цепляться за прошлое, канонизируя и его успехи и его ошибки. Надо было видеть будущее, необычайное по своей значимости, вбирая при этом все истинное из прошлого этапа. Нет сомнений, что всякий согласится с этими словами. Однако настрой мысли у ряда генетиков тем не менее был обращен в прошлые догмы, и это грозило опасностями.

Попытки обелить евгенические ошибки лидеров прошлого этапа генетики, более того, представить содержание старой ошибочной евгеники как идейную основу для приложения к человеку новых успехов генетики, делал Б. Л. Астауров. В. П. Эфроимсон выступил с ошибочными взглядами о якобы генетической обусловленности духовных и социальных черт личности человека. Литератор В. В. Полынин начал пропагандировать старую евгенику. Это грозило уже серьезной идеологической опасностью, возникла почва, способная взрастить жажду некритического возвеличивания ошибок прошедшего этапа. Вновь чуждая идеология, направленная на подавление личности человека неоправданным биологическим диктатом, старалась проникнуть и отравить чистые источники нашей науки. На пленуме Всесоюзного общества генетиков и селекционеров и Научного совета по генетике и селекции в 1967 году я выступил с решительным возражением против этого идеологически чуждого нам направления и стремился доказать, что его ошибочность кроется в смешении принципов биологического и социального наследования. Увы, я встретил там хотя и небольшую, но монолитную группу в лице Б. Л. Астаурова, С. М. Гершензона, С. И. Алиханяна, Д. К. Беляева, вставших на ошибочные позиции в этом вопросе. Это вызывало тревогу, показывало, что некоторые из старых генетиков не понимают всего значения идей о человеке и личности в марксистском учении об обществе, которое утвердило всю духовную особенность человека как существа социального.

Естественно, что это были коренные разногласия. Впоследствии рядом выступлений и статей в журнале "Вопросы философии", брошюрой "Генетика и будущее человечества", речью на IV международном конгрессе по генетике человека в Париже 11 сентября 1971 года я старался защитить новые воззрения на задачи генетики человека.

Серьезные разногласия возникли в вопросе об отношении к тем кадрам, которые были захвачены в свое время идеями Т. Д. Лысенко. Некоторые генетики считали, что должен быть реванш за события 1948 года. Очевидно, что такой подход ничего, кроме унижения нравственных основ науки, дать не мог. Главное было совершено: Т. Д. Лысенко потерял свое исключительное, некритикуемое положение, а Институт генетики и журнал "Агробиология", безнадежно отставшие от уровня современной науки, были закрыты. Перед генетикой открылась замечательная дорога развития, по которой мы должны пойти с ясной головой, добрым сердцем и чистыми руками. Развитие нашей науки должно идти на базе только научных аргументов, сохраняя высокоморальные основы истинного развития всякой науки.

Надо было оторваться от психологии, которая владела душами людей на сессии ВАСХНИЛ 1948 года. Надо было подняться на уровень высшего спокойствия и свободы. Эта позиция совпала со всем духом широкого нравственного развития нашего общества за последние годы, когда ощущение гигантской силы слилось с велениями борьбы за мир на всей планете. Несколько раз мне приходилось выступать перед большими аудиториями, в том числе и перед партийными аудиториями. Мой ответ об отношении к кадрам прошлого этапа и о нравственных основах развития науки всегда вызывал самое бурное сочувствие и одобрение.

Этот же принцип коснулся и создания Института общей генетики Академии наук СССР. Два бывших сторонника Т. Д. Лысенко - X. Ф. Кушнер и К. В. Косиков обратились с просьбой ввести их лаборатории из старого института в новый Институт общей генетики. Получив заверение, что они понимают все значение прошедших событий и будут работать по-новому, я не возражал, показывая этим, что надо стоять выше личных чувств мести. Человек может изменить свои взгляды, если он понял свои ошибки и видит свое место в будущем. Такое отношение к кадрам имело огромное значение, именно оно создало условия безбоязненного, продуманного и сознательного отхода многих и многих людей от ошибок Т. Д. Лысенко.

Однако такая позиция, выраженная и в делах, и в соответствующих заявлениях, вызывала эмоции. Нашлись генетики, которые стали шарахаться от любой формулировки, если ее в свое время поддерживал Т. Д. Лысенко. Между тем ряд общих положений он формулировал верно. Так, Т. Д. Лысенко говорил, что организм и среда составляют диалектическое единство. Он вкладывал неверное биологическое содержание в этот принцип, но сам принцип, конечно, верен. Не поняв этого, В. В. Сахаров, который к тому времени вместе с М. А. Арсеньевой, Б. Н. Сидоровым и Н. Н. Соколовым покинул Институт общей генетики, вместо разбора конкретных ошибок в биологических воззрениях Т. Д. Лысенко взял на себя неблагодарный труд развенчивать и сам принцип о диалектическом единстве организма и среды. Ошибки прошлого и неверные нравственные подходы к задачам науки готовы были наложить свое мертвящее влияние на развитие общественных и философских принципов новой генетики, что должно было затем сказаться и на развитии самой науки.

За рубежом некоторые ученые и политиканы всячески старались связать появление монополизма Т. Д. Лысенко с сущностью системы нашего строя, а его биологические взгляды - с сущностью диалектического материализма. Вопреки этому потоку враждебной пропаганды, надо сказать, что эти события имеют многосторонний характер. Думать только о том, что И. В. Сталин своей поддержкой обеспечил Т. Д. Лысенко монопольное положение в науке, неправильно. Сам И. В. Сталин, хотя он лично поддерживал Т. Д. Лысенко, вместе с тем был увлечен потоком общественного внимания к попыткам прямой связи науки и практики. В своей деятельности Т. Д. Лысенко использовал благородные чувства народного доверия к науке. Сущность советского строя связана не с отдельными ошибками, сделанными теми или другими людьми, а с тем прогрессивным движением в строительстве общества, которое быстрыми темпами, не прерываясь, шло в нашей стране.

Кое-кто за рубежом, опираясь на печальный опыт лжедиалектики Т. Д. Лысенко, пытается опорочить принципы философского материализма. Однако, указывая на опыт Т. Д. Лысенко, эти критики путают ошибки отдельных людей с сущностью самой философии. Диалектический материализм не есть схема, которую можно использовать для диктата над законами природы. Напротив, эта великая материалистическая философия строится на данных науки, следует за их успехами и с каждым новым великим научным открытием сама приобретает новую форму. Любой настоящий ученый современности - это сознательный или стихийный материалист, ибо он строит свою работу на признании факта существования материи, как объективной реальности. Диалектический материализм рассматривает мир в развитии, его категории и законы обобщают данные науки в единую систему, охватывающую объективное существование и движение вселенной в целом и пути развития человечества. Каковы бы ни были ошибки лжедиалектиков, как бы они ни наделяли эту философию не свойственными ей чертами, ни они, ни критики, которые хотят использовать эти ошибки, не могут ее опорочить. Будущее философии диалектического материализма и науки едино. Их успехи - основа цивилизации и самоусовершенствования человека.

Тяжело переживал я все эти годы неправду Т. Д. Лысенко. Однако сейчас новые чувства как бы подымают меня над всеми этими событиями. Ошибки Т. Д. Лысенко выковали броню против всякого попустительства лженауке.

Я встречал Т. Д. Лысенко на общих собраниях Отделения общей биологии и на общих собраниях Академии наук СССР. Он по-прежнему не мог критически осмыслить свою деятельность. Биология титаническими шагами ушла вперед, открыв невиданные горизонты теории и практики. Какими болезненными тенями прошлого надо жить, чтобы надеяться на восстановление ошибок прошлого!

Как странно, что этот сильный и в чем-то безусловно талантливый человек, получив баснословные возможности, сделал в своей жизни так мало реального. Он сформулировал теорию стадийного развития растений, однако забросил ее конкретную разработку, и в дальнейшем эта теория окостенела. Он атаковал генетику своего времени в основном неверно, однако при этом он нащупал и ее реальные ошибки, в первую очередь автогенез. В принципе правильная постановка вопроса о единстве внутреннего и внешнего в проблеме наследственной изменчивости в конце концов выродилась у него в старую ламаркистскую трактовку об адекватном унаследовании благоприобретенных признаков. Он живо, страстно откликался на важнейшие практические задачи сельского хозяйства своего времени, однако все его рекомендации не достигли цели, ибо они не имели под собой научного фундамента. Он постоянно клялся диалектическим материализмом, однако применение этого величайшего метода познания действительности из-за субъективизма и отрыва от реальной науки, как правило, превращалось у него в лжедиалектику.

Сколько правильных общих принципов защищал Т. Д. Лысенко и как вырождалось их значение, когда он вместо научного анализа наполнял их субъективистскими построениями! Вместо того чтобы заниматься конструктивной научной работой, он боролся с другими советскими учеными. Он отверг дружескую руку Н. И. Вавилова и этим обрек себя на ложный путь в науке. Будучи пророком "новых" методов селекции, он не создал ни одного сорта. Вместе с тем надо отдать ему должное, он не приписал своего имени ни одному из сортов, что было ему сделать легче легкого.

Как хорошо, что при повороте в области генетики в 1964 году партия указала правильный путь решения споров в науке. Она пресекла реваншистские подходы, показала, что споры должны иметь сугубо научный характер. Здесь жертвами в научной борьбе между людьми, преданными делу социализма, могут быть только плохие идеи. Такая постановка вопроса о природе научных разногласий создала здоровую обстановку для творческого развития науки. Конечно, битва в биологии продолжает кипеть, но она своим выходом дает повышение уровня теории науки и ее связи с практикой.

Разумная, научно бескомпромиссная и вместе с тем свободная от эмоций оценка деятельности Т. Д. Лысенко - это борьба за кадры, которые в свое время шли за ним. Во многом это касается селекционеров. Вхождение в жизнь селекции принципов новой генетики, естественно, приходит в конфликт со всем строем идей Т. Д. Лысенко. Нужна слаженная дружная работа, чтобы создать нерасторжимый союз генетики и селекции.

К сожалению, и этот вопрос по-разному трактовался среди генетиков. У ряда людей проявилось высокомерие победителей. Раз селекционеры не идут к генетике, тем хуже для них самих - так звучали некоторые выступления на ответственных собраниях. Нет ничего опаснее этой позиции для дела союза генетики и селекции. Здесь нет ведущих и ведомых, нет научных руководителей - теоретиков и исполнителей-практиков. Селекция - это сложнейшая наука, требующая огромного практического опыта. Союз генетики и селекции может вырасти только на основе глубоко понятого взаимопроникновения этих наук на основе взаимопомощи генетиков и селекционеров.

Союз генетики и медицины тоже начал развиваться в нашей стране. Президентом Академии медицинских наук СССР был избран медицинский микробиолог-генетик В. Д. Тимаков. Он поставил вопрос об организации Института медицинской генетики. Впереди ответственная и увлекательная работа по охране здоровой наследственности населения нашей страны. В будущем будет осуществлена разработка новых методов генетической инженерии для борьбы с наследственными болезнями, со старостью, со всеми формами злокачественного роста.

К этим вопросам примыкают проблемы воспитания, которое должно быть индивидуальным, учитывая генетические различия детей. Академик П. Л. Капица 9 июля 1974 года, в день своего 80-летия, выступая в "Комсомольской правде", сказал в частности: "Для правильного обучения современной молодежи нужно воспитывать в ней творческие способности и делать это надо с учетом индивидуальных склонностей и способностей... Это фундаментальная задача, от решения которой может зависеть будущее нашей цивилизации не только в одной стране, но в глобальном масштабе, задача не менее важная, чем проблема мира и предотвращение атомной войны". Я полностью присоединяюсь к этим словам.

Важнейшую роль для развития генетики призван сыграть союз генетики с марксистско-ленинской философией, с диалектическим материализмом. После лжедиалектики Т. Д. Лысенко во весь рост встала задача реально обнаружить то новое, что дает современная генетика для понимания диалектики в явлениях жизни, и показать ее роль в изучении сущности жизни как особой формы движения материи. К сожалению, многие генетики проявили беззаботность в этом важнейшем вопросе. Мне пришлось за последние годы много размышлять в этом плане и затем выступить в печати и устно. Работа "Генетика и марксистско-ленинская философия" была прочитана на II Всесоюзном съезде по философским основам естествознания в 1970 году. Пять статей, исследующих приложение ленинской теории отражения к проблемам генетики, были опубликованы в разных журналах в течение юбилейного ленинского года. Я очень рад, что в книге "Ленин и современное естествознание", изданной к 100-летию со дня рождения В. И. Ленина, помещена и моя статья под названием "Современная генетика в свете марксистско-ленинской философии", а в капитальном советско-болгарском труде "Ленинская теория отражения и современная наука", вышедшем в 1973 году под редакцией Тодора Павлова, две главы написаны мною.

Большое значение для развития марксистско-ленинских идей в генетике имела работа методологического семинара в Институте общей генетики АН СССР.

Первый секретарь Черемушкинского РК КПСС г. Москвы Борис Николаевич Чаплин в статье, опубликованной в журнале "Коммунист", в номере 7 за 1974 год так охарактеризовал работу этого семинара: "У широкой научной общественности - генетиков, биологов, медиков, философов - большой авторитет завоевал методологический семинар, работающий в Институте общей генетики Академии наук СССР... Участники семинара всесторонне проанализировали такую важную научную проблему, как влияние современных достижений генетики на практику сельского хозяйства и медицины... Продолжением семинара явился созыв конференций на темы "Генетика и социальный прогресс" и "Социальное и биологическое в проблеме человека", имевших всесоюзное значение"^*.

^* (Далее в статье говорится: "Сегодня можно с уверенностью сказать, что этот методологический семинар, которым руководит директор института академик Н. П. Дубинин, является своего рода центром философской мысли в генетике и оказывает серьезное воздействие на формирование политического и идейного сознания научных кадров".- Прим. ред.)

Фундаментом всей нашей деятельности должно служить понимание государственных задач в деле развития генетики, понимание ее положения в стране социализма, где она вместе с другими науками вливается серьезным потоком в общую научно-техническую революцию. Одной из ошибок Т. Д. Лысенко было то, что он сузил кадры генетики до групп, которые подбирались по признаку преданности ему. После нормализации положения в биологии, увы, среди некоторой части генетиков стала складываться группа по принципу преданности старым догмам. При этом люди не понимали, что занятие должностей - это еще не руководство наукой. Влияние на развитие науки опирается на партийную принципиальность, на чувство нового, на участие в прогрессивном движении, на научный авторитет. Только в этих условиях можно обеспечить вовлечение в доброжелательную к новой генетике позицию всей массы кадров генетиков, селекционеров, медиков и работников школы. Надо было повернуть весь фронт биологии на движение по новым путям. Образование групп, спаянных на ошибочных, субъективистских основах, никогда не решало таких проблем. Вполне понятно, что мы восстали против такого положения дел. Демократичность, единство всех сил нашей науки, преданность идеалам социализма и задачам науки, отдача всех сил подъему научно-технической революции и на ее основе глубокая связь с жизнью, с практикой, классовый подход и партийность - вот что в текущие дни должно служить платформой нашего движения.

Идейная борьба, возникшая в процессе становления новой генетики, не всегда носила безобидный характер. Делались попытки создать такие условия, чтобы изолировать и нанести урон Институту общей генетики, было слишком много разговоров и выдумок. Здесь вспоминаются слова Андре Моруа из его описания Парижа: "К Комеди Франсез относятся так же, Французской Академии. И о той, и о другой говорят много плохого; это доказывает, что они живы, к умирающим относились бы с более безразличной снисходительностью".

Судя по потокам неправды, Институт общей генетики определенно был жив. Однако активная пропаганда делала свое дело и, к сожалению, на какое-то время поколебала даже позицию ряда членов президиума Академии наук СССР, в первую очередь Н. Н. Семенова.

Мне пришлось бывать во всех основных центрах развития нашей генетики, выступать с докладами в Киеве, Ленинграде, Баку, Ереване, Тбилиси, Кишиневе и в других городах. Повсюду люди жадно хотят знать новое, что совершается в генетике.

Академия наук СССР провела очень серьезную работу по развертыванию генетических исследований. В этом отношении А. Н. Несмеянов и М. В. Келдыш сыграли ту роль, о которой мечтал С. И. Вавилов. Были созданы лаборатория радиационной генетики в Институте биофизики АН СССР, а затем на ее базе Институт общей генетики в Москве; Институт цитологии и генетики в Новосибирске; биологический отдел при Институте атомной энергии имени И. В. Курчатова в Москве; Институт генетики и цитологии в системе белорусской Академии наук в Минске; Институт молекулярной биологии и генетики в системе украинской Академии наук в Киеве, Институт экологической генетики в Кишиневе и целый ряд лабораторий.

Наука наша богата людьми, на ее ниве работает старшее поколение и многочисленная бурливая поросль молодежи; все сливается в единый поток могучей целеустремленной науки.

В январе 1969 года совершилось одно из важнейших событий в моей жизни. Черемушкинский райком КПСС принял меня в ряды КПСС. Вся моя жизнь протекала в едином дыхании со страной, и вот наступило время для важнейшего свершения.

Прошло 60 лет с того дня, как я начал свои первые опыты по генетике. Теперь, в наши дни, генетика стала тем острием клинка, с помощью которого новое естествознание проникает в неизвестное и находит пути для управления явлениями жизни. На долю нашего поколения выпала жестокая битва за науку, и мы боролись не зря. Генетика - это фундамент современной биологии. С ее помощью человек будет в состоянии новыми, могущественными методами управлять жизнью, создавать новые формы растений, животных и микроорганизмов, бороться за здоровье живущих людей и их будущих поколений.

Биология, и в первую очередь генетика, становится тем полем, где после событий в физике и кибернетике уже начались взрывы важнейших открытий. Работа ученых наших дней закладывает фундамент для наступления века биологии. Изучение сущности жизни и управления ею - это самый передний край той великолепной материалистической науки, которой обладает современное человечество. Сама будучи полем применения комплексных методов, новая биология оказывает глубокое влияние на физику, химию, математику, кибернетику. Через изменения в медицине, в сельском хозяйстве и в микробиологии, включаясь в решение задач атомного века и века космоса, она становится ключевым элементом в идущей и в грядущей научно-технической революции.

Генетика бросает взор на биологические основы происхождения и на будущее человечества, она сопутствует ему в его титанической борьбе за процветающую землю, за космос, за его переход в те условия жизни, которые возникают благодаря появлению эры атома и возникнут при всех тех будущих изменениях, которые принесет ему его развитие. Новая биология открывает необозримые горизонты для материалистического познания материи, для развития философской диалектико-материалистической картины мира. Генетика идет к тому, чтобы синтезировать само явление жизни. В процессе развития науки мы все глубже и полнее раскрываем свойства предметов и отношений между ними, приближаясь к познанию абсолютной истины. Однако природа бесконечна, и потому познанию человека свойственно вечное движение. В. И. Ленин писал: "Природа бесконечна, как бесконечна и мельчайшая частица ее (и электрон в том числе), но разум так же бесконечно превращает "вещи в себе" в "вещи для нас""^*.

^* (Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 18, с. 330.)

Именно поэтому познание человечества все время движется вперед, оно все время идет дальше, и каждый из нас не должен отставать от этого движения, как бы далеко оно ни ушло. Уолт Уитмен в своей "Песне о себе" писал: "Сегодня перед рассветом я взошел на вершину горы и увидел кишащее звездами небо, и сказал моей душе: "Когда мы овладеем всеми этими шарами вселенной, и всеми их усладами, и всеми их знаниями, будет ли с нас довольно?" И душа моя сказала: "Нет, этого мало для нас, мы пойдем мимо и дальше"".

Большое счастье в этом вечном движении ощущать себя участником и преемником содержательных и героических дел.

На долю ученых в 30-40-х годах выпали авангардные бои за развитие истинной биологии в нашей стране, и они с величайшим мужеством прошли свой путь. Здесь применимы слова Э. Хемингуэя, сказанные им в повести "Старик и море": "Человек не для того создан, чтобы терпеть поражение. Человека можно уничтожить, но его нельзя победить".

Вечное движение человечества! Свобода новых поколений и их неразрывная связь с прошлым. Человечество построит коммунизм, разрешит все моральные и экономические вопросы, которые мучили его веками, и опять после всего этого и всегда с новой силой человек будет охвачен жаждой познания и неистребимой потребностью управлять миром земли и миром космоса, развитием своей личности.

Для меня лично наступило время просмотра и анализа коренных вопросов стремительно развивающейся генетики. В напечатанных книгах я старался широко охватить все поле генетики. Если материал науки проходит горнило творческих мучений, он приобретает огонь, который зовет вперед, к новым свершениям. Вполне понятно, что после такой обработки фактов и теорий в области генетики книга должна заканчиваться философским, диалектико-материалистическим синтезом. Я попытался решить эти труднейшие задачи в книге "Общая генетика", которая вышла в издательстве "Наука" в 1970 году, в год ленинского юбилея. Я еще не в состоянии оценить, в какой мере мне удалось решить задачи, поставленные перед этой книгой, но я готов вновь и вновь работать над нею для того, чтобы можно было понять суть удивительной нашей новой науки.

В этом же 1970 году в издательстве "Просвещение" вышла еще одна моя большая книга - "Горизонты генетики". Она предназначена для широких масс учителей, биологов и для всех людей, интересующихся генетикой. В ней наряду со многими современными проблемами освещены, кроме того, вопросы генетики человека и дан синтез всех главных вопросов новой генетики. Я много вложил и в эту книгу, чтобы вызвать тот глубокий интерес, который должен владеть учителями, несущими факел науки, касаясь которого загораются сердца молодежи. Много юных сердец займут свое место в армии людей, штурмующих тайны жизни, чтобы заставить ее служить человеку, строящему в нашей стране новое невиданное общество справедливости и добра.

В последние годы все глубже с моими товарищами по институту мы осуществляем экспериментальную разработку молекулярной и хромосомной теории мутаций. На этом пути лежит разгадка величайшей проблемы получения направленных мутаций у всех органических форм. Вместе с тем меня все больше волнует связь генетики с жизнью, с практикой сельского хозяйства и медицины, проблемы генетики человека, а также философские вопросы генетики.

В начале своей работы в качестве главного объекта я имел дрозофилу. В последние годы я исследовал генетику разных объектов - от культуры тканей клеток человека до клеток растений и микроорганизмов. Теперь в вопросах общей генетики все больше и больше я задумываюсь над биологическими основами человека, его уникальностью как явления природы и над его будущим. Сложные проблемы синтеза социологических, философских и биологических проблем человека встают перед нами во весь рост. Громадна социальная и моральная ответственность ученых, изучающих эти проблемы.

17 января 1971 года я впервые держал в своих руках мою вышедшую из печати работу "Генетика и будущее человечества". В ней я старался показать особенности и бесценное содержание человека, перед которым открыты неизведанные горизонты жизни на земле и освоения космоса. В 1975 году вышла книга "Социальное и биологическое в проблеме человека", написанная мной с известным специалистом по мозгу человека Ю. Г. Шевченко.

По инициативе Советского Союза Организация Объединенных Наций объявила 1971 год годом борьбы с расовой дискриминацией. Во исполнение этого 22-26 марта в Париже проходила сессия ЮНЕСКО, посвященная борьбе с расизмом и расовой дискриминацией. С докладами выступали представители Франции, Дагомеи, Индии, США и Советского Союза. На мою долю выпала честь прочитать завершающий доклад на тему "Учение о расах и современная наука". В этом докладе я старался на основе принципов марксизма-ленинизма осветить научное понимание равенства, надежд и трудностей роста всех рас, как детей единого человечества. По мере хода этого доклада свет и восторг воодушевления разгорался на лицах представителей черной Африки и горячее чувство уважения и доверия к человеку вне зависимости от его принадлежности к расам и нациям - на лицах юных и пожилых французов. Воодушевление охватило людей в большом зале дворца ЮНЕСКО. После трех часов доклада, естественнонаучной и социологической дискуссии люди расходились медленно.

В сентябре 1971 года я опять был в Париже, где с 6-го по 10-е проходил IV международный конгресс по генетике человека. Работа этого конгресса показала, как устарели старые евгенистические подходы к генетике человека. В наши дни в центре внимания находятся не реакционные химеры об искусственном создании "суперменов", а научная работа по изучению наследственных свойств человека, по борьбе с наследственными болезнями. Оргкомитет конгресса просил меня выступить с речью, заключавшей последнее пленарное заседание. Я говорил о генетике и будущем человечества, о неисчерпаемых генетических возможностях человечества, которые обеспечивают его вечное движение, совершающееся через преобразование общественных отношений.

В течение многих лет в составе советской делегации мне пришлось выезжать в США для установления сотрудничества в области исследований по генетическим эффектам от загрязнителей среды. Уже в первых поездках в 1973 году наша делегация посещала центры работ в США, которые расположены в Вашингтоне, Новой Каролине, Цинциннати, Новом Орлеане, Лас Вегасе, Лос-Анджелесе, Сан-Франциско и в других местах. Д. Ролл, директор Национального института гигиены США, Ф. Де Сересс, президент общества по изучению мутагенов среды в США, Р. Саскинд, руководитель проекта по среде в Цинциннати, и другие исследователи США активно способствовали развитию совместных советско-американских исследований в этой области. Советскую делегацию возглавлял академик Е. К. Федоров.

Евгений Константинович Федоров относится к числу легендарных людей нашей планеты. В июне 1937 года советская экспедиция на четырех самолетах опустилась на льдину у Северного полюса. 6 июля самолеты улетели, и на льдине осталась "папанинская четверка". Началась напряженная научная работа первой дрейфующей станции "Северный полюс". Во главе станции был Иван Дмитриевич Папанин - герой гражданской войны, а затем известный советский полярный исследователь. С дважды Героем Советского Союза И. Д. Папаниным мне много раз приходилось беседовать в Академии наук. В общении с ним всегда чувствовалась взаимная симпатия и доброжелательность. Е. К. Федоров - геофизик-магнитолог, работавший с 1932 года на Севере, был в составе легендарной дрейфующей станции "Северный полюс" вместе с И. Д. Папаниным, П. П. Ширшовым и Э. Т. Кренкелем. Евгений Константинович Федоров стал крупным ученым, академиком. Много лет он был начальником Гидрометеослужбы СССР, "заведовал" водами и климатом на шестой части Земли. Вполне понятно, что борьба за здоровую среду обитания человека стала одной из главных задач в деятельности Е. К. Федорова.

Перед наукой поставлены грандиозные задачи защиты наследственности человечества и управления природой на основе социально-технического прогресса. Встает задача программирования развитием биосферы. В этом случае понимание будущего является фактором, определяющим современную целесообразность деятельности людей. Сложность задач в этих областях исключительно велика. Современная наука еще не знает способов их решения. Тем ответственнее задача ученых, которые заняты этими вопросами.

В 1969 году в сборнике "Прометей" была напечатана статья Л. Кокина "Качели Николая Дубинина", в которой описаны падения и взлеты моей жизни.

Новое падение и новый взлет пришлись на 1981-1988 годы. За последние три десятилетия исследования по генетике широко развернулись в нашей стране. После 1964 года, когда уже семь лет работал Институт цитологии и генетики в Новосибирске, было создано восемь крупных институтов генетики: четыре - в Москве, по одному - в Кишиневе, Киеве, Минске, Баку. Кадры готовились в Ленинградском, Московском, Новосибирском, Киевском, Ташкентском и других университетах. Издавались журнал "Генетика", "Цитология и генетика", ежегодник "Успехи генетики". Другие журналы помещали экспериментальные и теоретические статьи по генетике. Селекция животных, растений и микроорганизмов использовала основы генетики. Многие медицинские аспекты были по-новому освещены генетикой. Началась эпоха генной инженерии и биотехнологии. Выходили книги советских и зарубежных авторов. Кадры для работы в области генетики требовались в исследовательских учреждениях для проведения работ по практической селекции, в вузах, медицинских и других учреждениях. При всех трудностях генетика превратилась в широкую реку научной и практической жизни. Выросло новое поколение ученых, появились новые руководители учреждений и направлений исследований.

При всем разнообразии исследовательских групп положение Института общей генетики АН СССР, который в 1983 году получил имя Н. И. Вавилова, имело особое значение. Институт представлял собою головное учреждение по генетике, на него возлагалась большая ответственность за развитие этой науки.

В 1975 году президентом Академии наук СССР был избран А. П. Александров - физик, ставший директором Института атомной энергии после смерти И. В. Курчатова, трижды Герой Социалистического Труда. Уже задолго до этого у меня сложились недоброжелательные отношения с этим ученым. Так, в 1963 году на одном ответственном заседании состоялся мой доклад о задачах радиобиологического отдела, который был организован И. В. Курчатовым в Институте атомной энергии. План этого отдела содержал вопросы молекулярной генетики. В своем выступлении я отметил актуальность работ отдела, но сказал, что в соответствии с профилем института вполне логично было бы заняться, кроме того, исследованием влияния радиации на наследственность. А. П. Александров выступил с неожиданно резкой отповедью. Он сказал, что Дубинин предлагает то, что нам не нужно. Атомная энергетика безопасна, отдел радиобиологии не будет заниматья ненужными вопросами. Я возразил, что в атомном веке вопросы радиационной генетики имеют первостепенное значение, так как идет постепенное повышение радиационного фона в среде, окружающей человека, и надо помнить об угрозе ядерной войны. А. П. Александров повернулся к председательствующему и объявил: "Лаборатория радиационной генетики Института биофизики АН СССР будет закрыта". Что стояло за этой неосуществленной угрозой, мне так и не удалось выяснить.

А. П. Александров всегда подчеркивал полную безопасность атомной энергетики, ее экологическую безвредность. Он не противостоял загрязнению Байкала, процессам, ведущим к гибели Аральского моря, проекту переброски северных рек, не проявлял заботы об отрицательных эколого-генетических последствиях, вызываемых бесконтрольным ходом научно-технической революции.

7 сентября 1987 года в "Правде" было напечатано интервью В. Губарева с Ю. А. Израэлем, председателем Госкомитета СССР по гидрометеорологии и контролю природной среды. На вопрос о том, что надо делать, чтобы изменить сложную обстановку, возникшую во многих регионах страны из-за нарушений среды, окружающей человека, Ю. А. Израэль ответил: "Следует развивать фундаментальные исследования, внедрять безотходную технологию, создать экономический механизм, который стимулировал бы рациональное природопользование, совершенствовать законодательство, повсеместно вводить экологическую экспертизу". На это последовала реплика В. Губарева: "Юрий Антониевич, но ведь это все - экологическая программа, которая разрабатывалась под вашим руководством. И о ней я слышал года два назад, когда вы выступали на президиуме Академии наук, но тогда отношение к ней было, мягко говоря, прохладное: мол, не нужна она". Израэль: "Ситуация изменилась. Теперь уже сомнений нет".

В течение 14 лет работа секции "Генетические аспекты в проблеме "Человек и биосфера" при ГКНТ СССР была посвящена фундаментальному изучению проблемы влияния загрязнений среды на наследственность человека и других организмов, выработке рекомендаций по борьбе с этим влиянием. Мы обсуждали вопросы генетических последствий загрязнения среды с руководством Болгарии и Монголии, не раз встречались с ответственными работниками Грузии, Узбекистана, Туркмении, Киргизии, Казахстана, а также ряда крупных областей РСФСР, Украины, Прибалтики.

В августе 1978 года в Москве проходил XIV Международный конгресс по генетике. Это стало большим событием в жизни нашей и мировой науки. Президиум АН СССР утвердил президентом генетического конгресса Н. В. Цицина, председателем оргкомитета Н. П. Бочкова, генеральным секретарем Д. К. Беляева. Я был утвержден вице-президентом.

Н. В. Цицин произнес вступительную речь, мой доклад на первом пленарном заседании был назван "Генетика и благосостояние человечества". На второй день работы конгресса мне пришлось улететь в ФРГ, в Дюссельдорф, на XIV Всемирный философский конгресс, на пленарном заседании которого я выступил с докладом "Генетика и проблемы человека". Президиум АН СССР вынес постановление от 14 сентября 1978 года, в котором было записано: "За успешную организацию и проведение XIV Международного генетического конгресса объявить благодарность президенту конгресса академику Н. В. Цицину, вице-президенту конгресса академику Н. П. Дубинину, генеральному секретарю конгресса Д. К. Беляеву и председателю оргкомитета действительному члену АМН СССР Бочкову Н. П.".

В постановлении от 29 сентября 1978 года говорилось: "За активное плодотворное участие в работе XIV Всемирного философского конгресса объявить благодарность..." В письме вице-президента АН СССР П. Н. Федосеева написано: "Вы были активным членом советской делегации на конгрессе. Ваш доклад, Ваши выступления сыграли определенную роль в разъяснении научно-философского мировоззрения марксизма".

...В это же время нарастала полярность моего и А. П. Александрова подхода к оценке последствий загрязнения биосферы. Впоследствии события в Чернобыле показали всю практическую значимость работ по радиационной генетике. Моя независимость, нежелание соглашаться с необоснованными, волевыми актами, все это было нетерпимо для эмоционального по своей натуре А. П. Александрова. События начали разворачиваться. Качели моей жизни резко двинулись вниз.

8 февраля 1979 года состоялось заседание президиума АН СССР по вопросу о пропаганде достижений советской науки за рубежом. А. П. Александров поставил в связь со мною разногласия среди генетиков, сказав: "Разногласия среди наших генетиков получают нежелательный резонанс за рубежом, используются реакционной прессой Запада".

В своем выступлении я отметил, что на фоне единства есть и разногласия, и, призвав к их преодолению, указал на важную роль президиума в этом процессе, который "не уделяет должного внимания этому, не такому уж маловажному, вопросу. В некоторых случаях действия президиума АН СССР являются неправильными".

По Уставу АН СССР каждые пять лет проходит переизбрание директора института. Бюро Отделения общей биологии АН СССР дважды выносило положительное решение о моем, переизбрании и представляло материал в президиум. Положительная позиция бюро ООБ АН СССР основывалась на результатах работы института, содержащихся в отчетах президиума, а также на положительных выводах комиссий, которые за пятилетку трижды проверяли работу института. Вопрос решался 15 февраля 1979 года. В это время президиум состоял из 43 членов, на заседании присутствовало 18, из них восемь проголосовало против переизбрания, десять - за переизбрание. Это решение президиума многими людьми было воспринято как необоснованное. Заместитель директора Института общей генетики Ю. П. Алтухов, секретарь партбюро Л. В. Чережанова, председатель месткома Ф. А. Ата-Мурадова обратились с письмом в ЦК КПСС, в котором, в частности, говорилось: "Это уже третья волна на "уничтожение" Дубинина. Его лаборатория была закрыта в 1948 году. В 1959 году волюнтаристски он был освобожден от обязанностей директора Института цитологии и генетики в Новосибирске. Кому же сейчас нужна административная расправа над всемирно известным советским ученым?"

В ЦК КПСС было послано коллективное письмо с протестом против решения президиума, подписанное 163 учеными. Они писали, что считают меня "своим учителем и наставником", что снятие меня с поста директора нанесет ущерб биологии, генетике, советской науке в целом.

Многими узами институт был связан с развитием генетики в стране. Этому имеются многие свидетельства. Приведу лишь один пример. В письме, направленном в президиум АН СССР от имени проходившего 19-22 мая 1981 года в Одессе IV съезда генетиков и селекционеров Украины, в частности, написано: "Под влиянием идей, выдвигаемых Н. П. Дубининым, находится вся генетическая школа Украины как в научно-исследовательских учреждениях, так и в высших учебных заведениях республики. Многие ученые Украины были сотрудниками Института цитологии и генетики СО АН СССР (Новосибирск), созданного Н. П. Дубининым... аспирантами Института общей генетики АН СССР, также созданного Н. П. Дубининым... Ряд выдающихся ученых-генетиков и селекционеров Украины... работают в тесном контакте с Н. П. Дубининым".

Опираясь на недоброжелательное отношение ко мне А. П. Александрова, его выпады против меня на президиумах и на общих собраниях АН СССР, группа лиц в Институте общей генетики развернула борьбу за влияние. Внешние силы, противостоящие мне из-за разногласий по проблеме человека и по другим причинам, пришли этой группе на помощь. В 1980 году академик АН УССР вице-президент ВАСХНИЛ А. А. Созинов обратился ко мне с просьбой предоставить ему право заведовать лабораторией биохимической генетики на общественных началах. Я согласился, и он стал работать в институте. С его приходом борьба в институте еще более разгорелась.

Члены отделения Общей биологии АН СССР, учитывая мнение А. П. Александрова, раскол при обсуждении вопроса, сложную обстановку в институте, пришли к выводу, что в этих условиях мне следует сосредоточить силы на исследовательской работе. Такое решение было принято большинством голосов. Президиум АН СССР под председательством А. П. Александрова снял меня с поста директора. Директором был назначен А. А. Созинов.

Я остался в институте в роли заведующего лабораторией мутагенеза. Обиды и треволнения не лишили меня возможности экспериментировать и писать. Свобода от административных дел помогала этому. Появились мои экспериментальные работы по эволюции популяций, обитающих в условиях повышенного фона радиации, по специфике действия малых доз радиации, а также теоретические работы по биологическим последствиям ядерной войны, генной теории рака, по синтетической теории эволюции. В эти годы опубликовано пять больших книг. Среди них "Что такое человек" (1983) и "Общая генетика" (третье издание, 1986). За 11 лет, прошедших после издания этой книги, генетика так изменилась, что текст третьего издания в основном пришлось писать заново. Был издан большой учебник "Генетика" для университетов (1985), книга "Новое в современной генетике" (1986). Популярность получила книга "Генетика, поведение, ответственность", изданная в 1982 году в Издательстве политической литературы. Эта книга, посвященная причинам преступности, была написана в соавторстве с И. И. Карпец, директором ВНИИ по изучению причин и разработке мер против преступности при прокуратуре СССР, и В. Н. Кудрявцевым, директором Института государства и права АН СССР. Кроме этого были написаны две научно-популярные книги по биологии.

За последние шесть лет кроме очарования Подмосковья каждый август я впитывал всей душой изумительную природу дельты Волги. Это и в наши дни край непуганых птиц, синего, бездонного неба, горячего солнца, набегающего свежего ветра, неисчислимых урем камышей и светлой, чистой бегущей воды. Мир Волги у Каспийского моря расцвечен красками волшебника, выплеснувшего в зеленое буйство радость и счастье жизни. Его душа была увлечена плеском волн, голубизной камышей, пронизанных солнцем. Изваянные лебеди летят над синей водой, трепещущие стаи чаек поднимаются над отмелями и вновь падают на них. Кругом бесчисленные черные тучи бакланов, утки всех видов, гуси, черные каравайки, длинноногие серые кулики. Неуклюжими кораблями поднимаются серые цапли. Царственно стоят в камышах или на отмелях, словно упали на землю, крохотные облака - белые цапли. Потрясают неправдоподобно большие, розовые цветы лотоса. Сверкают тысячи серебряных лезвий в воде, где толпятся мальки рыбы. Словно дельфины поднимаются из воды осетры и белуги, вертикально выскакивают и падают золотые брусья сазанов. Все это свивается в тугую, звенящую, неразделимую, бессмертную жизнь.

Ночью все погружается на дно тишины, обнажая безлюдность просторов, лежащих окрест. Черные воды недвижны, плещет рыба, и ухают рыбины, бормочут на отмели чайки, неподвижны темные стены камышей. Вдруг свежий ветер пролетает над рекой. Проснувшись до рассвета, не сразу понимаешь, в какой призрачный мир ты погружен, почему душа пленена неясным шорохом вод, бормотанием птиц, затаенностью ночи. Волга, разбившись на тысячи протоков, словно бы чуть приостанавливается перед Каспием, она то ли жалеет, что теряет свое одиночество, то ли готовится к встрече со своим великим, вечным, нежным и суровым другом.

Ужение в этих местах превосходит всякое сравнение. Сазаны в семь килограммов - это в среднем, были и по четырнадцать. Они сгибают удилище с ревущей катушкой в кольцо. Много спиннинговых удилищ из разных стран мира уволокли у меня рыбины.

Наши поездки на Волгу были украшены тем, что у нас появились дорогие друзья - Ольга Васильевна и Вадим Николаевич Ермоловы в Астрахани, Милетина Петровна и Алексей Васильевич Русановы в селе Икряном.

Все эти годы душа природы - днем жемчугами солнечных бликов, ночью невыразимым движением тишины - озаряла мою жизнь. Я видел Каспий. Его звонкие зеленые волны набегают на берег. Он полон тайн, не знает покоя, меняется, то нежен - разрисован умиротворенной пастелью, то клокочет, вздымая гривы неведомых коней. Он своенравен, стремится куда-то в белом кипении волн, словно он - это жизнь.

Положение в Институте общей генетики все ухудшалось. 17 марта и 3 апреля 1986 года на партийных собраниях я поставил острые вопросы о деятельности института и его директора, отметив, в частности, следующее.

В институте проводится неправильная кадровая и материальная политика. Мал выход фундаментальных разработок в практику. Исследования по генной инженерии растений не вышли на связь с биотехнологией. Институт не заявил о себе в идущей мировоззренческой борьбе по вопросам антидарвинизма и социобиологии. Проблемы генетики человека разрабатываются недостаточно. За последние пять лет упали роль и авторитет института как головного учреждения, что было отмечено при обсуждении вопроса об отставании генетики в СССР на заседании бюро ООБ АН СССР 14 февраля 1986 года.

Тревожили не только дела Института общей генетики. В целом развитие этой науки вызывало опасение. Плохо было то, что не было реальной координации исследований. Это привело к идейному и тематическому распылению. Президиум АН СССР направлял основные материальные ресурсы на молекулярные исследования и на развитие биотехнологии. Исследования по общей генетике стали рассматриваться не как первоочередные.

Свои тревоги я изложил в письме, адресованном XXVII съезду КПСС. Это письмо было рассмотрено. В июле 1986 года получил ответ за подписью академика-секретаря ООБ АН СССР В. Е. Соколова. Он писал: "По поручению руководства Академии наук СССР бюро Отделения общей биологии АН СССР 17 марта сего года рассмотрело и обсудило вопросы, поставленные Вами в письме в адрес XXVII съезда КПСС. Бюро Отделения общей биологии АН СССР согласно с Вашим мнением о необходимости принятия мер по ликвидации отставания ряда разделов общей генетики от среднемирового уровня".

Еще до получения ответа от бюро ООБ АН СССР, полагая, что развитие общей генетики требует дополнительных усилий, я обратился в президиум АН СССР с предложением преобразовать лабораторию мутагенеза в отдельную лабораторию генетики при ООБ АН СССР. А. П. Александров дал на это согласие, после чего бюро ООБ АН СССР единогласно проголосовало за создание отдельной лаборатории генетики. Однако спустя десять дней А. П. Александров взял обратно свое согласие и издал распоряжение о переводе лаборатории в Институт В. Е. Соколова. При этом А. П. Александров и А. А. Созинов максимально ужесточили этот переход.

Многие сотрудники Института общей генетики хотели уйти в Институт эволюционной морфологии и экологии животных (ИЭМЭЖ) АН СССР. Однако в распоряжении, подписанном президентом, был введен пункт, по которому ученые, не принадлежащие лаборатории мутагенеза, должны получить согласие А. А. Созинова. Он такого согласия не давал. Кто же очень настаивал, то попадал под внутриинститутские репрессии или был сокращен. Лишь после тяжелейшей борьбы некоторым сотрудникам удалось перейти в ИЭМЭЖ. Коварен был пункт распоряжения о переводе лаборатории из занимаемых ею комнат в здании на улице Губкина, 3, в комнаты здания на улице Вавилова, 34. Площади комнат по улице Вавилова, 34, были в три раза меньше, потолки протекали, условия для проведения экспериментальных работ полностью отсутствовали.

Пришлось пережить множество унижений. Аттестация 1986 года происходила как карательная мера. Ряд людей были зааттестованы без всяких оснований. Некоторые были уволены.

В августе, когда я был на Волге, пришедшие на работу сотрудники лаборатории встретили "железный заслон". Представители администрации встали в дверях института на Губкина, 3, и не пускали сотрудников, идущих на свои рабочие места. Предполагалось, что испуганные сотрудники подчинятся диктату. Противостояние в дверях длилось два часа.

Здание института на улице Губкина, 3, было построено в 1977 году с помощью М. В. Келдыша и А. М. Прохорова. Это здание является лучшим среди зданий институтов биологии АН СССР в Москве. Его получение было торжеством в жизни Института общей генетики. Строительство было выстрадано коллективом и директором института. Теперь же лабораторию мутагенеза отправляли в помещение, где ее ждала гибель из-за невозможности работать.

Однако, несмотря на административный произвол, за мной стояла генетика, моя жизнь в этой науке, моя общественная деятельность. Мною было напечатано 1020 статей, 40 книг. Книги и статьи переводились и издавались на английском, немецком, испанском, французском, венгерском, болгарском, китайском, румынском, чешском, итальянском, арабском, японском языках. Я был членом Академии наук СССР, Национальной академии наук США, Югославской академии, Американской академии наук и искусств, Германской академии наук, Польской академии наук, почетным членом общества генетиков Великобритании, лауреатом Ленинской премии, ряда зарубежных медалей от академий и научных обществ. Меня можно было пугать, но выгнать из дома, который был построен при моем директорстве и где я продуктивно продолжал работать, было трудно. Я не испугался, и лаборатория генетики ИЭМЭЖ АН СССР осталась в своих лабораторных комнатах на улице Губкина, 3.

Все эти события показали неблагополучие в руководстве академической науки. Застойность и вседозволенность прошлой эпохи продолжали действовать. Во главе института оказывались люди, не отвечающие задачам формирования прогрессивного движения науки. Конечно, это касалось директоров отдельных институтов, но отрицательное влияние некомпетентности и злой воли проявлялось весьма отчетливо. А. А. Созинов, привлеченный на пост директора А. П. Александровым, не имел ни учебного, ни диссертационного базисного образования по биологии и тем более по генетике. В 1958, 1964 годах он выступал в печати как приверженец Лысенко.

Осенью 1986 года А. П. Александров покинул свой пост, президентом Академии наук СССР был избран Г. И. Марчук. По Институту общей генетики была назначена комиссия президиума АН СССР. Не дожидаясь выводов комиссии, А. А. Созинов подал в отставку. В августе 1987 года он был освобожден от обязанности директора.

Успехи отдельных ученых и отдельных коллективов не могли восполнить недостатки в исследованиях по генетике и селекции. Факт отставания ряда важных разделов нашей генетики от уровня мировой науки сейчас общепризнан. Делаются ссылки на деятельность Лысенко, вызвавшую задержку в развитии генетики. Слов нет, этот период, когда в течение 10 лет в вузах генетика предавалась анафеме, генетические исследования были прерваны, методы селекции растений и животных были представлены в кривом зеркале, кадры на всех уровнях были под влиянием антинаучной теории, оказал тяжелое влияние на развитие генетики.

Однако после 1948 года прошло 40 лет, после начала возрождения генетики - 32 года. Пора перестать оправдывать отставание только ссылками на Лысенко. Так в чем же дело?

Существует мнение, что успешному развитию генетики помешало отсутствие согласованности по ряду вопросов между ведущими генетиками. Конечно, это имело отрицательные последствия. Однако крупные центры по генетике практически работали независимо друг от друга, по самостоятельным планам. Их работа не обеспечила развития этой науки на должном уровне. Таким образом, имелись общие причины, которые отрицательно влияли на развитие генетики в нашей стране. Эти причины отчетливо проявились начиная с 50-х годов.

Годы с 1920-го по 1940-й знаменуют собой эпоху блестящего развития советской генетики. Создание теории гена, хромосомной теории наследственности, учения о генетике популяций, генетических основ селекции, зарождение генетики человека падают именно на этот период. Основные открытия были сделаны с помощью биологических методов. Комплексные методы в виде синтеза генетики с биохимией, физикой, химией и математикой только лишь начали зарождаться. В течение этого времени создается та идейная основа для понимания ряда важнейших явлений наследственности и изменчивости, которая определила направления исследований по общей генетике, молекулярной биологии и молекулярной генетике. Разрешающие способности биологических методов были так велики, что общие законы наследственности и изменчивости были открыты при незнании истинных материальных основ наследственности.

В течение 50-60-х годов развитие мировой генетики испытало качественный скачок. В генетические опыты был вовлечен огромный мир бактерий и вирусов. Новые подходы были созданы во всей общей генетике, резко увеличилось значение методов биохимии и физико-химической биологии. В 1944 году и затем в 1953 году было доказано, что генетическим материалом являются нуклеиновые кислоты. Началась эпоха молекулярной биологии и молекулярной генетики. В 60-х годах весь фронт генетических исследований получил новое качественное развитие. Это было связано с оснащением лабораторий сложными приборами, чистыми реактивами, создавались банки клонов бактерий, питомники линейных животных, растений и т. д. Кадры ученых овладевали сложными комплексными методами. Генетика, как и физика, химия и другие передовые отрасли естествознания, перешла в категорию экономически емких наук. Это коснулось не только работ по молекулярной генетике. Качественно новые методы внедрились во все исследования, повсеместно прошла компьютеризация работ.

С этого времени началось отставание ряда разделов советской генетики. Оно было вызвано недостатком квалифицированных кадров и недостатком материально-технического оснащения исследований. Современное положение достигнуто только в некоторых центрах по молекулярной и общей генетике. Достигнутые успехи отмечены Ленинскими и Государственными премиями. Что же касается главной массы исследований по генетике, то они в институтах, на кафедрах вузов, на селекционных станциях и в медицинских учреждениях имеют мало современного оборудования, во многом их оснащение находится на уровне середины XX века.

Совершенно недостаточно внимания уделяется генетике лабораторных животных, которые необходимы при изучении иммунных свойств, частот мутаций, тканевой несовместимости, роли родственного размножения, злокачественного роста, влияния мутагенов и многого другого. Эти работы требуют наличия племенных линейных животных. Много лет ставится вопрос о создании в Академии наук СССР центра линейных животных, чей материал насущно необходим. Но вопрос не решается. На огромных территориях нашей страны в нужной мере не развиваются генетические подходы в биологии, сельском хозяйстве и медицине. Нет институтов генетики в таких регионах, как Урал, Дальний Восток, Ленинградская область и др. В Академии наук нет института генетики человека. Стоит вопрос о компьютеризации исследований по генетике, однако при нынешнем положении дело не решится и до 2000 года. Наша генетика, несмотря на изменение ее положения, общественное признание, организацию институтов, кафедр и селекцентров, тем не менее не может распрямить плечи. Надо понять, что нельзя решать современные сложные задачи без нужного количества высококвалифицированных кадров и без полноценной материальной базы для исследований. Каждому ясно, в каком бы положении были физики и космологи, решая современные проблемы строения материи, если бы они обладали приборами середины XX века. Много усилий делается для развития биотехнологии. Однако биотехнология - это приложение к практике успехов, достигнутых в фундаментальных науках. Только новые успехи генетики и биологии могут дать дорогу новым достижениям по управлению наследственностью и развитием организмов.

Разработка проблем генетики необходима для борьбы за здоровье отдельных людей и населения в целом, для профилактики многочисленных наследственных недугов, предрасположенности к сердечно-сосудистым заболеваниям, для познания природы рака. Поиски лекарств против СПИДа идут, исходя из знаний о строении вируса и особенностей его размножения.

Селекция, преобразованная современными методами генетики, обеспечит борьбу за ликвидацию голода на планете, за изобилие продуктов и сырья. Генетика обещает помощь в мобилизации ресурсов мозга. На основе достижений общей генетики создана современная синтетическая теория эволюции. Величайшей задачей является выяснение того, как генетическая информация детерминирует развитие особи от оплодотворенного яйца до взрослого организма. В этом знании заключена возможность управления индивидуальным развитием организмов.

Успехи в молекулярной биологии и молекулярной генетике воздействовали на воображение, они приобрели силу романтических достижений науки. В результате эта часть генетики, а именно молекулярная генетика, оттеснила в престижном плане остальные разделы генетики. За этим последовала и дифференциация в плане обеспечения исследований. Однако методологически и в свете текущих задач современной практики сельского хозяйства, медицины, биологии в целом нельзя недооценивать значение того урона, которое наносит отставание многих разделов общей генетики. Генетика - это не только наука о физикохимии живого, она является наукой о жизни на всех уровнях ее организации - молекулярном, клеточном, организменном, популяционном, видовом. Именно поэтому она стала ключевой наукой для всех разделов биологии, для селекции и учения о биологии человека.

Генетика, будучи наукой о наследственности и изменчивости организмов, в настоящее время может быть разделена на два главных раздела - общая генетика и молекулярная генетика. Молекулярная генетика исследует молекулярный базис явлений наследственности и изменчивости. Общая генетика исследует эти явления на уровне генов, хромосом, клеток, организмов, популяций и видов. Методы и идеи обоих направлений взаимопроникают, но тем не менее линия раздела вполне очевидна. При этом концептуальная база генетики исходно была создана в работах по общей генетике. Это касается теории гена, мутаций, рекомбиногенеза, теории популяций, теории селекции, наследственности человека, современной теории эволюции. Очевидно громадное не только теоретическое, но и практическое значение разработок по общей генетике. Сельское хозяйство, медицина, биотехнология находятся под мощным воздействием идей и методов общей генетики.

Сорта зерновых культур, сады, огородные растения, все разнообразие сельскохозяйственных животных - крупного рогатого скота, пород лошадей, овец, свиней и других животных, лекарственные растения, технические культуры, селекционные культуры древесных пород, многие формы микроорганизмов - все это достигнуто путем управления наследственностью на основе отбора мутаций, рекомбинаций. Есть возможность заметно повысить эффективность селекции при овладении селекционерами новыми генетическими методами, такими, как новые подходы к управлению рекомбинационным процессом, получение мутаций и теорией экологической генетики, включая генетику адаптивных свойств, генетикой иммунитета, цитогенетикой, генетикой популяций, клеточной и генной инженерией и других. В соединении новой генетики и селекции заключен крупный резерв практики. То же касается вопросов медицины, которые недостаточно используют данные по генетике человека.

Н. И. Вавилов разработал научные основы селекции. А. А. Жученко создал общие основы стратегии адаптивной селекции растений. У нас есть примеры первоклассных работ генетиков, давших прямой выход в селекцию. Это работы М. И. Хаджинова по кукурузе, В. А. Струнникова по шелкопряду, Н. А. Лебедевой по картофелю, И. К. Абдуллаева по тутовому дереву и другие. Необходимо общее повышение генетической квалификации селекционеров, чему может помочь система стажеров и постоянные курсы по повышению квалификации. Эти работы должны выполняться передовыми базисными центрами по генетике.

Генетика призвана не только управлять процессами жизни, но и защищать от воздействия на нее отрицательных факторов. В этом отношении заметное место занимают последствия, наступающие в результате химизации промышленности и сельского хозяйства. Миллионы химических соединений вводятся в окружающую среду, многие из них влияют на здоровье и вызывают поражения наследственности людей. Имеются регионы, зараженные отходами, содержащими ртуть, окислы, тяжелые металлы, смытые удобрения, пестициды и т. д. В Узбекистане на один гектар в среднем вносится 54 килограмма пестицидов, при их средней норме по стране в 1,2 килограмма. Весь мир волнует то, что пища загрязняется ядохимикатами, нитратами, тяжелыми металлами и другими мутагенами.

Значение химии в промышленности и сельском хозяйстве исключительно велико. В этом случае научно-техническая революция необратима. Однако и мириться с недозволенными влияниями от развития химии мы не можем. Если в последующие 10-20 лет отрицательное влияние химии будет по-прежнему нарастать, страна встретится с непредсказуемыми отрицательными последствиями. Это будет касаться здоровья людей, будут разрушаться экосистемы животных, растений и микроорганизмов.

Генетика должна войти важным компонентом в создание мира, свободного от отрицательных химических воздействий. Разработка генетических основ иммунитета растений и животных приведет к появлению форм, устойчивых к болезням и вредителям. В этом случае отпадет надобность в ядохимикатах. Очень перспективны биологические методы борьбы с вредными насекомыми. Благотворно скажется широкое развитие микробиологической ликвидации отходов. Необходимо резко интенсифицировать работы по азотфиксации. Создание форм зерновых, способных к симбиозу с азотфиксирующими бактериями, или введение генов азотфиксации в сами растения снимут бремя с наших полей, которое накладывает на них внесение азотных удобрений.

При признании всей необходимости создания новых условий для подготовки кадров и оснащенности исследований этого можно достигнуть лишь постепенно. Как же теперь мобилизовать имеющиеся ресурсы науки, чтобы получить максимальную отдачу?

В феврале 1987 года президиум АН СССР поручил ряду ведущих ученых составление прогнозов развития фундаментальных исследований по важнейшим направлениям науки с оценкой их влияния на научно-технический прогресс. Прогнозы должны охватить современное состояние и задачи на период до 2000 года. Мне было поручено возглавить комиссию по составлению прогноза "Проблемы общей генетики". Мы обратились с письмами к 194 ученым - специалистам в области генетики и селекции, чтобы получить их предложения для составления прогноза. Это касалось и 24 членов временной комиссии, которой предстояло его обсуждать. Прогноз был составлен. В нем заключена стратегия нашей науки, надежды на ее успехи, роль ее связи с практикой, дано предложение о новых формах координации исследований, о новых методических подходах.

В июле 1987 года прогноз был заслушан на расширенном заседании бюро Отделения общей биологии АН СССР. Его содержание получило поддержку журнала "Генетика". Октябрьский номер журнала открылся редакционной статьей под названием "70-летие Великой Октябрьской социалистической революции и задачи генетики в СССР". Эта статья является изложением прогноза по проблемам общей генетики. Таким образом, редакция основного журнала по генетике предлагает содержание прогноза как стратегию генетики в отношении задач науки, а также и по организации исследований в стране до 2000 года. Это может явиться основой консолидации сил в области генетики. 26 ноября 1987 года с изложением прогноза и с формулировкой задач по развитию генетики в СССР я выступил на пленарном заседании V Всесоюзного съезда генетиков и селекционеров.

24 ноября 1987 года состоялось торжественное заседание, посвященное 100-летию со дня рождения Н. И. Вавилова. Эту дату торжественно отметили на совместном заседании Академии наук СССР и ВАСХНИЛ. 100-летие со дня рождения Н. И. Вавилова отмечала вся страна.

Президент АН СССР Г. И. Марчук открыл заседание вступительным словом. Он, в частности, сказал: "Величие Николая Ивановича Вавилова не только в тех научных и географических открытиях, которые он совершил. Он велик как своим разумом, так и своим духом. Мы с горечью должны вспомнить о том, что Николаю Ивановичу пришлось в тяжелейшей обстановке проявить величие духа - принципиально отстаивать свое научное кредо и свою линию использования науки в практике сельского хозяйства. Отстаивать их перед невежеством, фанатизмом и догматизмом. Своим мужеством в отстаивании своих убеждений и кончиной после неправедного осуждения Николай Иванович поставил себя в ряд героев науки".

Доклад "Жизнь и деятельность Н. И. Вавилова" сделал президент ВАСХНИЛ академик А. А. Никонов. Он констатировал, что монополизм Лысенко "привел к уничтожению всех других школ и течений, создал обстановку угодничества и культа самого Лысенко, пренебрежения к методологии и корректному эксперименту, широковещательной рекламы недостаточно проверенных рекомендаций. Лысенковщина была продуктом эпохи культа личности и сошла со сцены вместе с культом личности.

Я уполномочен заявить, что современный состав Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени В. И. Ленина глубоко сожалеет, что в ее истории имел место столь печальный факт, как августовская сессия 1948 года. Я уполномочен заявить, что современный состав ВАСХНИЛ осудил и отверг все, что связано с лысенковщиной".

Великий подвиг Н. И. Вавилова - рыцаря науки - оценен советским народом. Для ВАСХНИЛ, однако, потребовалось 40 лет, чтобы впервые официально, от имени президиума этой академии, осудить содержание и решения августовской сессии ВАСХНИЛ 1948 года, признать ее вредоносность, реакционность, ее глубоко отрицательное влияние на развитие советской науки.

Торжественное заседание 24 ноября 1987 года высоко подняло знамя Н. И. Вавилова, его науки и его подвига. Заседание обозначило веху в истории советской генетики. Исчезают последние тени лысенковщины. Генетика идет по стопам Вавилова и создает новые ценности теории и практики. Генетика вошла в сознание народа как помощница в деле великого преобразования его жизни.

В январе 1987 года мне исполнилось 80 лет, что было отмечено орденом Ленина. Я отказался от официального празднования юбилея, тем не менее день 4 января 1987 года стал памятным днем. Президиум АН СССР прислал поздравление, которое подписали Г. И. Марчук, Ю. А. Овчинников. Поток адресов, телеграмм, писем, статей в центральных, республиканских, областных, зарубежных газетах, телефонные звонки... Волны признания согревали мое сердце.

Трудные дороги большой борьбы, радостей и тяжелых дней пересекли мою жизнь. Ничто не дается даром. Я ощущаю глубокое чувство благодарности своей судьбе и не хотел бы прожить другую жизнь.

Пришло новое время, я отдаю силы для науки и Родины в замечательные годы, когда революционная перестройка преобразует ее жизнь. Неиссякаемы силы страны в благородной борьбе за сохранение человеческой цивилизации и всей жизни на нашей планете, за благосостояние нашего народа, за утверждение социальной справедливости. Я горжусь моей Родиной, иду с ней в новые дали ее будущего.