"Закон Азимова"

У читателя может возникнуть вопрос: почему столь ошибочные взгляды высказывал не кто-нибудь, а Толстой - человек, мудрость которого была всемирно признана уже при его жизни?

Тут вспоминаются времена и давние и более новые. Из совсем недавних вспоминаются озорные стихи:

Что-то физики в почете. 
Что-то лирики в загоне. 
Дело не в сухом расчете, 
Дело в мировом законе...

"Физики и лирики" - как много дискуссий по этому поводу было недавно! Как-то так получилось, что заметка в "Комсомольской правде" за подписью "Инженер Полетаев" стала поводом для горячих споров, а процитированные выше стихи Бориса Слуцкого дали краткое и запоминающееся название проблеме о взаимопонимании естествоиспытателей и гуманитариев.

Выступали во время дискуссии преимущественно "лирики", восстававшие против односторонней технической культуры. Увы, они воевали против ветряных мельниц. Ученые, особенно хорошие ученые, всегда имеют очень широкие, в том числе и гуманитарные, интересы. К числу таких людей относится и Игорь Андреевич Полетаев, который во время дискуссии символизировал сухарей "физиков". Игорь Андреевич совсем не похож на "инженера Полетаева". Последний, говоря литературными штампами, которыми нередко злоупотребляют литераторы, скорее "лирический герой", наделенный довольно-таки нежизненными чертами. Впрочем, этот герой не одинок.

'Закон Азимова'

Что сделал, например, Иван Сергеевич Тургенев из своего Базарова! "Отцы и дети" - не те же ли это "физики и лирики"? В какой-то мере - конечно. Жаль только, что, как правило, о детях-физиках пишут изумленные отцы-лирики, а не наоборот. Ведь "физики" своих "отцов" отлично понимают. Но не пишут. Писать для широкого читателя - дело "лириков", а профессия "физиков" такова, что им приходится писать совсем о другом для своих немногочисленных коллег. Да, действительно "дело в мировом законе".

Не одинок, как видим, и Лев Толстой. Притом как еще не одинок! Ведь процитированные выше фразы из его статьи звучат до ужаса современно! Не теми же ли словами уничтожали генетику несколько лет тому назад не только "лирики" - журналисты, писатели и гуманитарии, но и дипломированные ученые.

С чем может быть связано столь распространенное отрицание генетики? Впрочем, это касается не только генетики, а и других разделов биологии - достаточно напомнить историю дарвинизма. Вопрос сложный, и в двух словах на него ответить нельзя. Но и пройти мимо него невозможно.

Газетный корреспондент пришел в физическую лабораторию. Посмотрел, послушал и ничего не понял. Вполне естественно: за один день разобраться в современных научных проблемах неспециалисту невозможно. И корреспондент не стыдился этого. В статье он так и написал: здесь ученые занимаются такими высотами науки, что простому смертному понять невозможно, целый день я тщетно пытался это сделать.

А потом корреспондент пошел в современную биологическую лабораторию. Результат был тот же, потому что современная биологическая наука не менее трудна для неспециалиста, чем физика: он тоже ничего не понял. Но следствие было диаметрально противоположным. В статье говорилось: биологи занимаются такой ерундой, что даже понять ничего невозможно.

Если кто-нибудь не знает высшей математики или квантовой физики, то он на этом основании не заявляет во всеуслышание, что эти науки - бред. (Правда, бывает и такое, но крайне редко.) А если речь идет о биологии, то очень часто громогласные отрицания и опровержения являются просто следствием невежества опровергателя. Видимо, так происходит потому, что с биологией в той или иной форме имеет дело каждый. Ведь каждый из нас, помимо всего прочего, является и биологическим объектом. Биологии свойственны внешняя наглядность и кажущаяся очевидность. Поэтому биологические проблемы "с ученым видом знатока" готов обсуждать каждый.

К особенно плачевным последствиям это приводит, когда таким обсуждением занимается человек, принадлежащий к миру науки. Скажем, берется судить о генетике зоолог, агроном, врач, философ, быть может хороший специалист в своей области, но в генетике разбирающийся не больше, чем любой человек, к наукам отношения не имеющий. Именно отсюда берут свое начало беспочвенные отрицания и многочисленные лжеучения, являющиеся результатом честного заблуждения.

Больно писать об этих временах, вред, нанесенный науке и народному хозяйству, с трудом поддается учету. Но кратко не упомянуть об этом было нельзя, потому что это тоже история генетики.

Таким образом, неверные взгляды на генетику среди ученых имеют две причины: честное заблуждение, связанное с невежеством в данной, весьма специальной области, и приспособленчество, желание, жертвуя научной истиной, устроить личное благополучие.

А как же быть с Толстым? Конечно, ни то, ни другое к нему не относится. Естествоиспытателем он не был. Но есть еще один корень неправильного отношения ко многим наукам, очень распространенный среди людей, которые сами наукой не занимаются. Корень этот - непонимание разницы между наукой и ремеслом. Ремесло непосредственно дает материальные блага, любой успех в данном ремесле сразу улучшает качество соответствующих товаров. А научные открытия дают гораздо больший практический успех, но не сразу. А время, потребное для этого, исчисляется не днями и не неделями.

'Закон Азимова'

Исаак Азимов - писатель и ученый - недавно сделал любопытное сопоставление. Он утверждает, что между принципиальным научным открытием и крупными практическими результатами на его основе проходит ни много ни мало около шестидесяти лет! Неправдоподобно? Давайте обратимся к фактам.

В 1820 году датский физик Эрстед обнаружил, что магнитная стрелка начинает двигаться, если ее приблизить к проводу, по которому идет электрический ток. Это было первое наблюдение, указавшее на связь между электричеством и магнетизмом. Наверняка никто в то время не думал, что эта вздрагивающая стрелка породит электромоторы и генераторы, телеграф и трамвай. Для этого понадобилось очень много времени. А всерьез электрификация нашей планеты началась не раньше 80-х годов прошлого века.

В 1883 году Эдисон обнаружил, что, если в электрическую лампочку накаливания впаять металлическую пластинку, лампочка начинает проводить ток только в одном направлении. Новое явление вошло в науку под названием "эффект Эдисона". Примечательно, что это открытие сделал не какой-нибудь кабинетный ученый, а сам Эдисон - человек исключительно практичного ума. Но до самой своей смерти он так и не нашел никакого практического применения своему изобретению. Даже после изобретения радио Александром Степановичем Поповым долгое время не догадывались использовать "эффект Эдисона" хотя бы для изготовления детекторов. Электронные лампы, в основе устройства которых лежит "эффект Эдисона", начали широко применять в радиотехнике только в 20-х годах - через 40 лет, а до изобретения телевидения и электронно-счетных машин должно было пройти 60 лет.

Относительно самолетостроения и реактивной техники Азимову приходится прибегать к натяжкам, так как он начинает вести счет от летательного аппарата братьев Райт (1903 год) и от ракет Годдарда (1926 год). Сроки оказываются меньше 60 лет, и, чтобы закономерность сохранилась, он считает "практическим внедрением" воздухоплавания лишь наши дни, а ракетной техники - будущее. Но ведь Александр Федорович Можайский испытывал первые летательные аппараты тяжелее воздуха в самом начале 80-х годов, а Константин Эдуардович Циолковский предложил жидкостно-реактивный двигатель для межпланетных перелетов в 1903 году. Какой год считать началом серьезного самолетостроения - сказать трудно, но первый человек, поднявшийся в космос, - Юрий Гагарин совершил свой подвиг в 1961 году!

Конечно, "закон Азимова" нельзя считать строгим. Может проходить и большее и меньшее время, чем 60 лет. Можно было подобрать ряд открытий, который дал бы другую закономерность. Но я ловлю себя на том, что пишу книгу в городе Обнинске - в городе первой в мире атомной электростанции, пущенной в 1954 году. А ведь все началось с открытия Анри Беккерелем радиоактивности. Когда же это было? В 1896 году. Просто наваждение какое-то!

Поэтому будем все-таки считать, что Азимов хотя бы приблизительно прав. Что в таком случае считать началом "разложения клеточки"? Конечно, не времена Вейсмана и Толстого. Строение дезоксирибонуклеиновой кислоты - "вещества наследственности" было выяснено Уотсоном и Криком в 1953 году, а первая работа Ниренберга по расшифровке генетического кода относится к 1961 году... Значит, в соответствии с "законом Азимова" широких практических применений результатов познания механизма наследственности следует ожидать в начале XXI века. В 2013 или 2021 году - это не так уж важно.

Вряд ли такое обещание многих воодушевит. Кое-то вспомнит, вероятно, самый старый в мире анекдот, известный чуть ли еще не в древнем Вавилоне, о том, что некто обязался обучить слона грамоте за 60 лет в расчете на то, что за это время кто-нибудь из троих умрет - либо он сам, либо слон, либо царь, с которым заключался договор. Но не будем говорить о будущем, снова посмотрим назад. Думаю, что никого не нужно убеждать в том, что легендарный полет Гагарина не был бы возможен в 1961 году, если бы на рубеже двух столетий не трудился самоотверженно в Калуге Константин Эдуардович Циолковский. И не случайно, что полет был осуществлен не в какой другой стране, а именно на родине Циолковского.

А что было бы, если бы Циолковского не было? На это ответить нетрудно. Уж так устроен человек и так развивается наука, что кто-нибудь другой, но позже, стал бы, подобно Циолковскому, заниматься вещами, которые казались бы современникам странными и далекими от жизни. И все равно человек полетел бы в космос. Но это тоже было бы позже.

Впрочем, я оптимист и думаю, что Азимов ошибается. Темп развития науки становится все более стремительным. То, для чего в прошлом веке нужно было 60 лет, в средние века потребовало бы пару столетий, а в наши дни... Но воздержимся от слишком конкретных предсказаний. Во всяком случае, я думаю, что и вы, читатель, и я будем свидетелями плодов, которое принесет современное развитие генетики.

А что касается Льва Толстого, то с точки зрения современной генетики он жил в доисторические времена. Но и для тех времен он был не совсем прав. Ведь когда Толстой публично издевался над "штучками" в протоплазме, совсем недалеко от него, в городе Козлове, уже работал Иван Владимирович Мичурин, создававший новые удивительные сорта культурных растений. И, кстати сказать, Мичурин очень интересовался этими самыми "штучками". Уж ему-то было ясно, что может дать их изучение для управления наследственностью.