О некоторых поломках и ошибках "я"

В многослойной, многоступенчатой структуре нашего "я" не все этажи отличаются одинаковой прочностью. И если самые нижние пласты чувства "я", его "фундамент", как уже указывалось, представляют из себя весьма устойчивую постройку, то этого не скажешь о более высоких уровнях. Хрупкость по мере их движения к вершине все возрастает.

Нарушение нормальной многоэтажной структуры "я" может происходить вследствие воздействия самых различных повреждающих факторов. Наиболее выраженная деструктурализация нашего "я" наблюдается при тяжелых психозах, например инфекционных, или шизофрении. Более же легкие, сравнительно быстро обратимые признаки деструктурализации могут встречаться даже после таких банальных заболеваний, как грипп, ангина, а также после вынужденной многодневной бессонницы или умственного переутомления. Что это за поломки? Мы уже упоминали о них - это дереализация и деперсонализация, при которых теряется ощущение реальности окружающего мира, он кажется неподвижным, застывшим, и таким же странным и необычным представляется собственное "я", собственное тело...

Различного характера и тоже сравнительно быстро обратимые нарушения чувства собственного "я" могут обнаруживаться и у совершенно здорового человека, поставленного в особые условия существования. Нередко они обнаруживаются, например, в условиях изоляции, ограничения сенсорного притока. В подобных условиях оказываются, например, спелеологи или мореплаватели, в одиночку совершающие многонедельные и многомесячные переходы через океан. У них может, в частности, возникать чувство раздвоения собственного "я". Внутренние психические процессы, которые являются "одним концом", внутренней стороной нашей психической деятельности, в условиях длительной изоляции оказываются как бы оторванными от "другого конца", от своего естественного окончания в контактах с другими людьми. Здоровому человеку нужен всегда собеседник, а тут его нет, вот и происходит как бы выделение такового "изнутри": человек начинает беседовать с самим собой, как бы советоваться со своим вторым "я". Так, на смену "естественному окончанию" приходит "искусственное", проявляющееся феноменом раздвоения "я".

Легкую степень подобных нарушений можно наблюдать у людей, долго живущих в одиночестве, например у оставшихся одинокими стариков. Они дома постоянно беседуют сами с собой, и даже на улице часто продолжают "думать вслух", вызывая удивление у прохожих. При выраженных случаях такое раздвоение; выделение другого "я" может сопровождаться галлюцинаторными переживаниями: человеку кажется, будто кто-то стоит рядом или за стеной, кто-то за ним следит...

В настоящее время во многих странах наблюдается увлечение йогой. Не обошло оно и нашу страну. Не будем углубляться в причину такого увлечения. Подчеркнем только, что наряду с тем положительным, что имеется в йоге (кстати, это положительное в основном ограничивается определенным набором физических упражнений), в этой системе много путаного, мистического, противоречивого. По сути, йогическая философия имеет четко выраженный идеалистический характер.

Как правило, обыватель в это не углубляется - его привлекают рассказы о своеобразных, действительно необычных психических феноменах, которые могут наблюдаться у тех, кто очень долго и упорно занимается йогой. В первую очередь речь идет о способности вызывать у себя особые состояния психики, характерные для так называемой стадии самадхи. Пребывая в стадии самадхи, йог якобы способен видеть то, чего обычно не видит человек, испытывать чувство слияния с окружающей природой, растворения в ней, какого-то особого экстаза, особого блаженного состояния. Достичь этой стадии медитации удается лишь после очень длительного периода тренировок по самоуглублению и отрешению от внешних раздражителей.

Интересно, что кое-что, отдаленно напоминающее феномены стадии самадхи, может наблюдаться и у людей, длительно занимающихся аутогенной тренировкой по методикам так называемой высшей ступени. На это указывал автор методики немецкий врач И. Шульц; встречаются упоминания об этом и в отечественной литературе.

Именно глубокие стадии медитации, самоуглубления и способны вызвать у занимающихся йогой такую "деструктурализацию" нормального психического "я", когда возможно возникновение своеобразных психических феноменов, начиная с деперсонализации и кончая галлюцинаторными переживаниями. Ведь в учении йоги указывается, что в стадии самадхи йог способен видеть сквозь стены, понимать язык животных... Что же, наверное, в чем-то прав советский журналист и писатель Е. Парнов, побывавший во многих странах Юго-Восточной Азии и наблюдавший там некоторых из йогов, когда утверждает, что самадхи - это добровольное безумие, безумие, отличающееся от болезни тем, что ему можно научиться...

Современные исследования йогической медитации с применением электроэнцефалографии позволяют считать, что это своеобразное состояние мозга, находящегося в состоянии и не сна и не бодрствования, а чего-то среднего: при внешнем наблюдении создается впечатление, что человек как бы спит - он совершенно отрешен от окружающей его обстановки, не реагирует ни на какие внешние раздражители. В то же время на электроэнцефалограмме отмечаются такие же колебания, как у полностью бодрствующего человека. Такая электроэнцефалограмма бывает и у человека, находящегося в состоянии гипноза, когда у него сохранен словесный контакт с гипнотизером. А ведь мы знаем, что у загипнотизированного могут наблюдаться тоже различные "чудеса".

Е. Парнов рассказывает об одном йоге, который достаточно легко и просто мог доводить себя до состояния самадхи. Оказывается, что он до этого провел два года в пещере в полной изоляции. Если вы вспомните, что мы говорили о роли изоляции в появлении различных психопатологических феноменов, то поймете, почему этот йог сравнительно быстро научился достигать стадии самадхи.

Несколько слов еще об одном нашумевшем феномене. В последние годы на Западе появились книги, в которых приводятся сенсационные рассказы людей, переживших клиническую смерть и после реанимационных мероприятий вернувшихся к жизни. В некоторых книгах делаются попытки на основании таких свидетельств всерьез говорить о жизни, продолжающейся после смерти, о душе, покидающей тело и продолжающей существовать вне его, т. е. обо всем том, что полностью согласуется с религиозными учениями. Одна из наиболее популярных книг такого рода американского автора Р. Муди "Жизнь после жизни". В ней рассказывается о впечатлениях реанимированных, которые будто бы видели самих себя, распростертых на столе, видели мечущихся вокруг врачей. Затем они оказывались в каком-то туннеле, в конце которого вдруг открывался яркий свет, видели какую-то личность в светлых одеждах, некоторых даже встречали умершие прежде родственники и т. д.

Что это - сознательный обман? Или нечто другое?

Начнем с того, что советские реаниматологи, возвратившие к жизни после клинической смерти людей, не меньше, чем медики Запада, находят крайне мало подтверждений всех этих впечатлений у своих пациентов. Рассказы больных, лишь отдаленно напоминающие описанные, да к тому же гораздо менее красочные, им приходилось слышать очень редко. Гораздо чаще больные рассказывают о простейших ощущениях гула, шума, иногда примитивных разрозненных зрительных галлюцинаторных переживаниях.

Академик АМН СССР В. А. Неговский, крупнейший советский специалист по реаниматологии, проанализировав свои наблюдения, а также наблюдения коллег, с реальных научных позиций объясняет целый ряд конкретных феноменов, имеющих место у реанимированных.

Сторонники концепции "жизни после жизни" нередко в пользу своих убеждений приводят тот факт, что рассказы перенесших реанимацию во многом сходны между собой. В. А. Неговский говорит, что в этом нет ничего загадочного: ведь механизмы мозга у всех людей одни и те же, и при их выключении и восстановлении действуют одни и те же закономерности.

Чем же объясняются действительно наблюдающиеся в ряде случаев у больных в период реанимации своеобразные психические феномены? Дело в том, что в период клинической смерти происходит резкое обеднение снабжения мозга кровью, доставляющей его клеткам питательные, энергетические вещества и кислород. Нервные клетки, особенно высших отделов мозга, чрезвычайно чувствительны к нехватке кислорода. Достаточно сказать, что после шестиминутного прекращения поступления свежей крови к мозгу они уже не могут оправиться и погибают. Менее длительное кислородное голодание резко угнетает функцию нервных клеток, и они определенное время находятся в болезненном состоянии. В период реанимации, при восстановлении кровотока, такие пострадавшие нервные клетки работают неполноценно: одни соединения между ними еще не восстановились, другие - уже начинают функционировать. "Дороги-тропки" могут в этих условиях объединяться между собой самым причудливым образом, подобно тому, что бывает при сновидении или при психическом заболевании. Вот и возникают такие болезненные симптомы, как раздвоение "я", отчуждение "я" и т. п. Поэтому можно увидеть самого себя как бы со стороны - лежащим на операционном столе и т. п. Но ведь больные шизофренией уже давно рассказывали о подобных же видениях.

При передаче западными авторами впечатлений реанимированных немалое место занимает обычно описание встреч с людьми, которых уже нет в живых, или с традиционными религиозными фигурами. Путешествие в загробный мир... Это не так уж трудно объяснить. У верующего пациента эти представления о рае, аде, загробной жизни, впитывавшиеся с самого раннего детства, прочно сидят в глубинах памяти и способны в периоды восстановления сознания после клинической смерти всплывать и кооперироваться в самых необычных сочетаниях. Можно к тому же думать, что кое-что к своим воспоминаниям пациенты добавляют уже после восстановления сознания.

А почему, как правило, нет подобных религиозного содержания воспоминаний у пациентов, реанимированных нашими специалистами? Да, вы правы: в глубинах памяти человека, не воспитывающегося в религиозном духе, нет нужного материала для таких воспоминаний.

И еще одно очень важное обстоятельство. Р. Муди описывает случаи, когда подобные же видения возникали у людей, не переносивших клиническую смерть, а лишь находившихся в резкой стрессовой ситуации, например во время автомобильной катастрофы. Получается, что у них душа покидала тело еще лишь в предвидении возможной смерти. Но это уже совсем нелогично! Наверное, эти последние наблюдения весьма чувствительно бьют по всей концепции жизни после смерти и говорят именно в пользу своеобразных галлюцинаторных переживаний в период угасания сознания, в пользу необычайной комбинации при этом самых различных, ушедших давно в глубины памяти элементов прошлого психического опыта, в пользу такого же раздвоения "я", которое наблюдается и при шизофрении, и при приеме некоторых галлюциногенных веществ, и при сенсорной депривации.

А теперь еще об одном неординарном явлении - о том, как в одном человеке иногда уживаются два или даже более "я".

Речь идет о феномене, когда человек как бы перестает воспринимать себя в своем привычном состоянии - и вдруг осознает себя в новом качестве. Жил-был Иванов - и вдруг стал Петровым.

В специальной литературе описано уже свыше двухсот подобных наблюдений. Во всех случаях переход из состояния "я" в другое состояние происходил внезапно, скачкообразно. Личность человека в таких двух состояниях могла разительно отличаться: в одном состоянии своего "я" человек мог быть отзывчивым, добрым, нежным, в другом - злым, эгоистичным, порочным. И при этом - никаких воспоминаний о своем другом "я", о своем "втором состоянии". Словно действительно два разных "я" в одном теле, и каждое из них живет в нем поочередно, ничего не зная друг о друге. Что же это за явление? В чем тут дело?

Вспомним: ряд ученых отмечают наличие в нашем "я" и в норме нескольких аспектов, связанных с разными сторонами нашего существования. Например, аспект "переживания" (чувство своего индивидуального "я", самочувствие) и "оценочный" аспект (оценка себя как бы "со стороны"). Полная внутренняя согласованность этих аспектов в нашем "я" не всегда просто и легко достижима. Каждый человек в той или иной ситуации может быть чрезвычайно недоволен самим собой, своим характером своим поведением. Разные аспекты "я" могут, естественно, так или иначе сказываться на нашем поведении в определенные жизненные моменты и даже, более того, формировать совершенно несхожие типы поведения в зависимости от обстановки, условий. В одной из своих статей "Люди и роли" И. Кон показал, как нередко обнаруживается полное несоответствие между "внутренней сущностью" человека и той ролью, которую он должен играть в жизни в силу сложившихся обстоятельств.

Собственно многие из нас не раз встречались с людьми, играющими в жизни две, а то и три разные роли. Вот такой человек на службе: сплошная доброта, чуткий, внимательный, даже угодливый, а вот он - дома: властный эгоист, грубиян... Когда мы вдруг узнаем о каких-то неблаговидных поступках нашего знакомого, то порой только всплескиваем руками: "Кто бы мог подумать? Петр Иванович, такой милейший человек - и бьет жену!"

Как видим, получается, что какие-то психологические функциональные структуры "двойственного поведения" могут формироваться у многих из нас. Но конечно, в подобных случаях это касается лишь самых верхних слоев "я", а не его глубинных основ.

О подобном резко выраженном удвоении психических структур индивидуального "я" рассказал Р. Л. Стивенсон в "Странной истории доктора Джекила и мистера Хайда". Врач Джекил, убедившись в существовании в своем "я" двух четко противоположных тенденций - одной, направленной на деяния высокой морали и нравственности, а другой - связанной со стремлением к удовлетворению низменных страстей и желаний, сумел при помощи приема особых веществ разделить их и поочередно пребывать в двух оболочках: в качестве высокочтимого всеми доктора Джекила и злобного изгоя мистера Хайда...

Теперь несколько слов об исследованиях перевоплощений человека, достигаемых гипнотическим внушением. Интересные наблюдения подобного характера есть, например, у советского психотерапевта В. Л. Райкова. Путем внушения доктор Райков мог своего пациента перевоплотить, например, в художника Репина. Этот новый Репин в своем поведении весьма удачно подражал великому живописцу. И хотя он раньше никогда и кисти в руках не держал, теперь мог писать - ну, конечно, не шедевры, но вполне сносные полотна.

Такого рода исследования показывают прежде всего наличие у каждого человека огромных резервов, скрытых возможностей, которые оказываются у нас глубоко запрятанными и не используются в обычной жизни. Не удивительно, что подобного рода исследования чрезвычайно привлекают педагогов. Но нас интересует в указанных наблюдениях другое, а именно - перевоплощение такого испытуемого в другое "я" с полным отсутствием в последующем (после выхода из гипноза) воспоминаний о своем пребывании в этом новом состоянии. Только после повторного введения в гипноз человек вспоминает, что было с ним во время первого сеанса. Как видим, это очень напоминает те два и больше "я", о которых мы говорили выше.

Как и из чего складывается внушаемый образ (в нашем случае - художника Репина) у человека, погружаемого в гипноз? Несомненно, из тех сведений, тех данных о художнике, которые имеются в его памяти и были почерпнуты из книг, фильмов, телепередач. Если таких сведений нет - ничего не получится: человека, который никогда в своей жизни не слыхал о Репине, никаким гипнозом не "превратить" в великого живописца. Именно такого рода "кирпичи", как сведения, знания, и служат для построения второго "я" в гипнозе.

Можно предполагать, что сходным образом конструировались и системы разных "я" у больных, о которых мы упоминали. Пути для такого формирования могут быть, видимо, весьма различными. Чаще всего, наверное, это происходило на подсознательном уровне еще в детские годы. Еще тогда у ребенка могли создаваться как бы дополнительные психологические структуры, связанные с его восхищением кем-то, преклонением перед каким-то по тогдашним его понятиям идеалом человека (смелый, решительный, волевой и т. д.).

Такие структуры, связавшись с самыми глубокими слоями "я", со структурами памяти, и затем словно обособившись, и могли стать основой второго "я". Именно там, в глубинах памяти, в глубинах бессознательного, происходит скачкообразное переключение "реле" с одной системы "я" на другую. Часто такое переключение связано с определенным стрессовым или болезненным состоянием. Так, у одной больной каждый раз переход от одного "я" к другому происходил после приступа сильнейшей головной боли.

У больных эпилепсией нередко после тяжелого судорожного приступа тоже возникает своеобразное изменение состояния сознания: человек перестает узнавать близких, куда-то стремится идти, бежать, сопротивляется, если ему мешают это делать... У некоторых больных подобные состояния измененного сознания возникают и без всякого судорожного припадка. Такие больные могут внезапно уйти из дома, куда-то далеко уехать. И при этом внешне они ведут себя почти как здоровые люди: покупают билет, принимают пищу и т. д. Описан случай, когда один подобный больной, например, уехал из Лондона в Индию и лишь там пришел в свое обычное состояние. Естественно, он был страшно удивлен, когда узнал, где находится, и не мог понять, как он очутился так далеко от дома. Во время этого периода так называемого амбулаторного автоматизма у больных "работает" совсем другая психическая система, система другого "я", которая у них, однако, остается всегда на уровне бессознательного. Вот вкратце то, что может помочь читателю понять механизмы, лежащие в основе удивительных феноменов двух и более "я" у человека, феноменов очень редких и, конечно, являющихся болезненным состоянием.